Экс-защитник «Шахтера» поведал Сергею Болотникову, почему решил окончить карьеру, об отказе Лобановскому, армии Кварцяного и снаряде в донецкой квартире.
Шевчук-игрок
– Почему решили окончить карьеру конкретно на данный момент?
– Я издавна уже задумывался об этом. Но решил после травмы – первой в карьере так тяжеленной. Мускула волновала еще до Евро, я не до конца ее залечил – каждую тренировку во Франции проводил на уколах, не говоря уже о матчах. Докторы произнесли, что это нормально, должно пройти. Но стоило, наверняка, сделать паузу. А так мускула лопнула – и я выбыл на 3,5 месяца.
Когда возвратился, сообразил, что не желаю быть пятым колесом в тележке. Посиживать на лавке в таком возрасте не очень прекрасно. Я впору заканчиваю – не пересидел. Выходит, травма стала каким-то знаком выше.
– Вы стали зачинателем либо клуб? Когда у вас договор заканчивался?
– 30 один декабря. Я ощущал силы продолжать, поступали предложения от средних команд из-за границы. Если б это были отличные команды – продолжил бы играть. Но эти варианты даже особо не рассматривал, в Украине тоже не желал играть.
Решил – все. А поменять решения я не люблю. Сейчас нужно двигаться далее.
– Ваши характеристики как-то поменялись? За сколько 100 метров пробегаете?
– Не думаю, что очень растерял в скорости. Как-то на спор бегали, я одолел, но не скажу, кого опередил.
– Три самых стремительных игрока «Шахтера» — после вас?
– Ну, я не думаю, что я самый резвый. Когда-то – может быть, но на данный момент мне уже 30 семь лет. У нас вообщем команда стремительная. Процентов девяносто игроков – скоростные.
– В ближайшее время игроки как-то удивительно уходят – Шовковский, Гусев, Селезнев, Эдуардо, сейчас вы — никто не попрощался с болельщиками. Не грустно?
– Нет. Я вообщем захворал тогда. Вылезли трудности с носом – у меня был гайморит, который повсевременно давал отягощения. Пришлось делать операцию вот не так давно.
Из-за заболевания я не сумел даже с командой проститься после матча против «Динамо», побеседовать с Фонсекой. Мне очень понравилось работать с ним и его командой. Они работают с огромным энтузиазмом, профессионализм просто зашкаливает. Но я написал в нашу группу в WhatsApp – поблагодарил всех игроков, администрацию, пожелал фортуны. Побеседовал с президентом, гендиректором. Так что клуб прекрасно со мной попрощался, никаких обид.
Моя основная мечта – чтоб команда возвратилась в собственный город, на собственный стадион. Тогда и, может, сделают матч против команды бывших игроков. Это было бы классно. В особенности, если приедут наши футболисты из европейских клубов.
– С каким чувством заканчиваете карьеру?
– Еще не верится… Кажется, вот, скоро снова начнутся сборы… Я же, когда получил травму, купил для себя абонемент в фитнес-центр и практически каждый денек еще персонально по два часа занимался. Подлечивал ногу, держал тонус. Мне не хватает игр, чтоб выплеснуть адреналин. Для меня все это не по привычке было.
– Есть чувство, что за 20 лет сделали все, что могли?
– Не желаю сетовать. Хоть какой футболист может только грезить о таковой карьере. Я счастлив, что играл в таком клубе, с такими футболистами, под управлением таких тренеров, с таким президентом. И, естественно, с такими болельщиками. В мире таких больше нет.
– Все так молвят.
– Но я могу разъяснить. Рядовой матч – а на трибунах 25-30 тыщ зрителей. Мы всегда почтительно относились к хоть какому конкуренту, демонстрировали неплохой футбол, и наши болельщики это очень ценили. Приходили как на спектакль. Были семейные сектора – с детками, бабушками, дедушками. Детский сектор – школьники, дети-сироты. С области многие приезжали. Приятная атмосфера, никаких ругательств, мы вкупе переживали все трудности. И все были защищены. А на данный момент – поглядите, что происходит на трибунах. Всякую игру возьми – нет гарантии, что ты вернешься домой со стадиона.
– Но вы ведь желали поиграть в неплохом европейском клубе?
– Я играл в топ-клубе, но хотелось сыграть в топ-чемпионате. Мне очень нравится атмосфера матчей Лиги чемпионов. Даже Лига Европы – это уже не то. Полный стадион, безумный накал, большущая ответственность. Я жил такими матчами. Хотелось побольше играть на таком уровне.
Хотя в других матчах я тоже всегда играл трепетно. При Луческу по другому и нельзя было. Попробуй на сборах вничью сыграть – это сходу трагедия. Он был нашим тераном, фараоном, который начал строить эту империю и прививал нам психологию фаворитов.
– В самом начале карьере вы могли оказаться в «Динамо» Лобановского. Как можно было избрать «Шахтер», который тогда только начинал строиться?
– Да, это был 99-й год, я играл в запорожском «Металлурге». Пришли предложения из «Динамо», «Шахтера» и «Зенита». Маркевич тогда тренировал «Металлург». Произнес, что нужно перебегать в «Шахтер» – дескать, очень огромные амбиции у клуба, отменная команда и в дальнейшем они будут играть в неплохой футбол. Это его пророчество было. Мы вкупе сели в мою машину и поехали подписывать договор.
– Позднее вы все-же могли оказаться в «Зените» – Луческу говорил, что вас желал созидать Спалетти. Почему не сложились?
– Я был не против, если «Шахтер» меня отпустит. Поначалу они желали купить мой договор, позже взять в аренду… Не знаю, почему не вышло.
У меня же никогда не было агента. Это всегда трудно психологически — последние лет 6 я продлевал договор в последний месяц. В таковой ситуации ты должен демонстрировать собственный уровень до конца. А не так, что подписал на 5 лет – и сидишь, можешь даже не играть, а средства получаешь.
Шевчук-человек
– Три человека, которые сделали Вячеслава Шевчука таким, каким мы его знаем.
– Сначала, предки, естественно. Они меня воспитали, обучили отлично относиться к окружающим, независимо от твоего статуса.
– Кем они работали?
– Мать – торговцем в кафе. Папа – на заводе. Бывало, даже на 3-х работах, чтоб прокормить семью – и электриком, и лифтером, и сапожником.
– Жили бедно?
– Да. Квартира, квадратов 25, может – я, брат и предки. Так и жили.
– Молвят, вы никогда за 20 лет не опаздывали на тренировки. Откуда эта безумная дисциплина?
– Я вообщем никуда не опаздываю. Даже представить для себя такое не могу. И не люблю ожидать других. Жизнь так воспитала. Супруга как-то на денек рождения гласит моим родителям: «Спасибо, что воспитали такового сына». А мать отвечает: «Это он сам воспитался». Уже в пятнадцать лет начал ездить с командой. Позже уехал в Ковель – жил в общежитии, по восемь человек в одной комнате. Каждый был должен мыть полы и еще всякой работы делать. В Запорожье бывали моменты, когда не было что есть – хлеб мочили, сверху сахаром посыпали и ели.
– В один прекрасный момент вы, чтоб выйти на матч, приняли столько обезболивающего, что посадили печень. Что же это все-таки за ужасная история?
– Сломал мизинец на ноге перед игрой с «Манчестер Юнайтед». Три недели посиживал на уколах и пилюлях. Надевал бутс на размер больше, чтоб палец влез. После матча начал ощущать себя нехорошо, сдал анализы – оказалось, трудности с печенкой. Месяц пришлось восстанавливаться, пил особые препараты. Отлично, что как раз зимний отпуск начался.
– Еще одна показательная история – ваша дочь родилась, когда вы участвовали в матче. Как так? Почему не отпросились?
– Даже мысли таковой не было. Если б это был сбор – отпросился бы. Но мы тогда с «Динамо» игрались, очень принципиальный матч был. Если я нужен команде — почему должен отпрашиваться? Время от времени мы должны жертвовать собственной личной жизнью.
– Супруга не обиделась?
– Нет, она соображает, что «Шахтер» – тоже моя семья. Она родила в конце первого тайма. В перерыве подходит админ – гласит, все прошло нормально, не переживай. Я в таком состоянии был… Тренер что-то гласил в раздевалке – я вообщем ничего не слышал.
– Вы были чуть ли не основным шутником в команде. Кому больше всего доставалось?
– Да мы все друг над другом шутили. Это нормально. Есть люди, которые вообщем юмор не воспринимают – я не знаю, как они живут. Не люблю таких – повсевременно на умняке, даже не пообщаешься нормально.
Для меня юмор – не означает, поиздеваться, обидеть. Мне не нравятся грубые, беспощадные шуточки. Я люблю по-доброму потравить. И когда нужно мной шутят, нормально воспринимаю.
– Честно? Пощечина Кобину смотрелась особо серьезно.
– Да нет, это тоже любя, в шутливой форме было. Вася – мой друг, он знает и все осознает, никаких заморочек.
– С другой стороны, вы и слащавый человек – зарыдали, когда были в детском доме. Что вас так задело?
– Много детей – без родителей, нездоровые. Это было очень жутко и больно. Я позже просил клуб – если берете меня куда-то к детям, пускай это будут чуток повзрослее ребята, чтоб футбол с ними погонять, пошутить. А если мелкие – только с родителям. Так как я прихожу – и все, не могу говорить, просто слезы наворачиваются сходу.
Шевчук-тренер
– Вы собираетесь стать тренером в «Шахтере». Какой план?
– Есть договоренность с клубом – в январе приступлю к работе в академии. Нужно очень многому научиться еще.
Я всегда грезил стать тренером. Следил за всеми тренерами, с которыми работал – не только лишь по отношению ко мне, а и с другими игроками как они себя ведут, что меняют, когда команда проигрывает, какие подмены делают, как психологически готовят игроков.
– Болельщики шутят, что вы прирожденный тренер по физподготовке.
– Замечают, что я всегда был в форме. У меня ведь никогда даже судорог не было во время матча. Я вообщем не знаю, что же все-таки это такое.
«100 раз от пола отожмусь легко». Как Шевчуку удается великолепно смотреться в 37
«Физика» – это очень принципиально. Но я желаю стать всеполноценным основным тренером.
– Вы работали с Кварцяным, Маркевичем, Прокопенко, Кучеревским, Луческу, Фонсекой — на кого из их будет больше похож тренер Шевчук?
– Я всех уважаю и люблю, но я не желаю никого копировать. У нас многие так делают. А я желаю скомбинировать, взять что-то от каждого тренера.
Я не боюсь брать ответственность учить юных мальчуганов. При этом учить их не только лишь играть в футбол, а и демонстрировать, как следует вести себя в быту. С этого все начинается.
– Ваш козырь — скорость и выносливость. Это Кварцяный воспитал?
– Генетика, быстрее. Хотя он развивал, естественно. Русский футбол таковой – тогда все наши тренеры делали упор на «физику». Современная украинская молодежь куда техничнее. Даже у Луческу было много беговой работы – раз в 10 больше, чем при Фонсеке. Так как его методики тоже из старенькой школы.
– Вы всегда тепло откликались о Кварцяном. Никогда этого не осознавал — как можно уважать человека, который тебя повсевременно обижает?
– Я работал с ним, когда был еще совершенно юным. Это для меня было заместо армии. Он поднимал нас бегать в семь утра. В одиннадцать – тренировка. После все стирают свою форму. Через три часа уже 2-ая тренировка – если форма не успеет высохнуть, будешь в влажной бегать.
И я признателен Кварцяному за эту школу. Он вытерпеть не может халяву на поле и любит игроков, которые отрабатывают до конца, даже если у тебя что-то не выходит.
Да, для взрослых игроков такое отношение унизительно. Но нужно осознавать – он не желает оскорбить, он просто не держит под контролем себя, когда заходит в азарт. На последующее утро он уже не помнит, что гласил.
– Но он ведь не извиняется?
– Время от времени извиняется.
– У вас вообщем случались конфликты с тренерами?
– Для меня слово тренера – закон. Я как боец. Можешь время от времени ответить. Но не очень. Если каждый начнет огрызаться, это плохо завершится для команды.
– Но в ваших прошедших интервью чувствовалась обида на Блохина, который не отдал для вас сыграть на Евро-2012 (на месте Шевчука выходил Селин).
– Я позже обосновал собственной игрой, что заслужил это право. Но тогда я просто молчал и работал. Думаю, он сам лицезрел, что должен играть я. Не знаю, почему так вышло.
– Вы с ним не гласили об этом?
– Нет. Я никогда не подходил к тренерам с вопросом, почему не играю. Никогда. Считаю, это некорректно. Ты – футболист. Твое дело – работать и обосновывать, а не говорить. Тренер захотит побеседовать – сам подойдет. Были моменты при Луческу, когда я становился игроком матча в Лиге чемпионов либо даже игроком месяца, а позже четыре игры посиживал на трибуне. Все в шоке были. А я ни слова не произнес.
– Вы всегда защищаете Фоменко, но он повинет в провале на Евро-2016 не меньше других.
– Я всегда защищаю собственных тренеров. Фоменко – тем паче, очень много критики посыпалось на него. Футболисты тоже должны отвечать за итог, а не только лишь он. Мы повинны сначала.
– И все же – почему у Фоменко не вышло, по-вашему?
– Перед Евро начало происходить что-то странноватое. Появились дискуссии про грядущего головного тренера Шевченко, убрали Заварова. Для чего? Неясно. Команда достигнула результата, вышла на Евро. Давайте всех тогда поменяем – и тренеров, и футболистов.
Все нарушилось. Фоменко был растерян, вообщем не управлял коллективом уже.
– После Евро вы произнесли: «4-5 игроков должны уйти из сборной». На данный момент уже сможете сказать, о ком речь?
– Если скажу на публике – обидятся. В глаза им могу сказать, ну и гласил. Необходимо уметь впору уходить. Не нужно стопорить ситуацию. У меня в «Шахтере» всегда была конкурентность, игроки вырастают в таких критериях. Считаю, Исмаили на данный момент – наилучший левый заступник Европы.
Чому Ісмаїлі – один з кращих лівих захисників Європи прямо сразу
– Не один из, а конкретно наилучший?
– Да, №1. Он ощутил устойчивость, на физическом уровне готов. Если будет уходить, должен играть в топ-клубе. Не напрасно же 34-летнего Срну желает «Барселона». В моей карьере было много капитанов, но таких – нет. Он реально топ-уровня капитан, во всех смыслах. Он не только лишь о собственной жопе задумывается, он переживает за всю команду и клуб.
– Рекомендовали ему принимать предложение каталонцев?
– Да. Во-1-х, это для стиля «Шахтера» отлично. Во-2-х, дает дорогу юным – Бутко есть, Данченко может возвратиться.
Шевчук-дончанин
– Вы много раз гласили, что Донецк стал вам родным городом и вы желаете остаться там жить. Сейчас придется обустраиваться в Киеве?
– Я все еще верю, что мы вернемся. При этом в тот Донецк, который обожали. Он навечно остается в моем сердечко. Огромную часть жизни там провел, супруга оттуда, дочь там родилась.
– Как обжились в столице?
– Я таковой человек, что в всех критериях адаптируюсь. Естественно, сначала пришлось привыкать, тем паче, нечасто бываешь дома – команда повсевременно в разъездах. Но на данный момент уже нормально. Живем около Ботанического сада. Бегаю там, семьей гуляем.
– Чем Киев отличается от Донецка, не считая размеров?
– В Донецке люди как-то поближе друг к другу, более почтительно относятся. По Киеву едешь – все подрезают повсевременно. 1-го пропустил, второго, третьего – 4-ый лезет. Один мужчина выскочил из машины – давай что-то орать, руками машет. Что мне делать? Драться с ним? Либо это жизнь такая стала, либо просто ритм жизни в столице сказывается.
– На донецких номерах ездите?
– Одна машина – на донецких. Другая – на киевских. Различия не чувствую.
– С киевлянами заморочек в разговоре не появляется из-за того, что вы — игрок «Шахтера»?
– Нет, все очень благожелательно, если не считать тот случай на дороге. При этом повсевременно подходят люди и молвят: «Мы – болельщики «Динамо», но тебя любим и уважаем». Очень приятно. Никогда не было, чтоб меня оскорбляли, так как я из Донецка либо «Шахтера».
– Дончан нередко встречаете?
– Очень. Каждый денек – в магазине, кафе, тренажерном зале. Повсевременно обсуждаем, что да как.
– Что у вас осталось в Донецке?
– Теща там живет, не может бросит собственный дом. Ну и все, на что целую жизнь зарабатывали, квартира, дом. Мы как уехали отдыхать в Грецию в шортах и тапочках, так и не возвратились. Только через год сумел какие-то вещи забрать.
– Что, по-вашему, вышло на Донбассе?
– Я не могу осознать. Одни вопросы. Очень много различных рассуждений, я уже утомился слушать. Считаю, это политика, борьба за власть. Но я в этом совершенно не разбираюсь.
Футбол во время войны: от Первой мировой до Донбасса
Люди вообщем не повинны, мне кажется. Их накрутили. Они уже никого ни в чем же не поддерживают, просто желают мира. Многие знакомые остались голыми-босыми – они не живут, а выживают. Супруга дала квартиру людям, которым разбили дом. В мою квартиру тоже залетел снаряд. Подфартило, что не взорвался. Но позже еще осколки прилетали.
– Донбасс для вас – это Украина?
– Естественно. Донбасс – это Украина. Как по другому?
– Вы верите, что люди на Донбассе и остальной местности Украины так различные, что могут устроить штатскую войну?
– Не верю. Я приехал из Луцка в Донецк – никто никогда за все годы не произнес мне даже слова кривого по этому поводу. И напротив – во Львове меня никто не оскорблял из-за «Шахтера». Даже многие друзья оттуда на данный момент звонят, волнуются, что «Шахтер» может уехать.
– Алексей Мочанов говорил, что вы помогали ему вещественно в волонтерской работе на фронт. Правда?
– Я помогаю детям и людям, которым нечего есть либо нужна мед помощь. Я в первый раз об этом говорю – никогда не афишировал, не люблю это. Некие три копейки дают – и кричат об этом на весь мир, пиар-акции устраивают. Это цирк некий, а не помощь.
68% владения мячом «Шахтера», пятнадцать голов «Динамо» после эталонов: итоги первой части УПЛ
Все о «Шахтере» – в мобильном приложении Tribuna.com для Android и iOS
Фото: Tribuna.com/Павел Гаркавенко
